Ситяков Ахтемзян Ахмодьянович (1910 -1942)

В этом материале я хочу рассказать о человеке,

не вернувшемся с войны. Он является

неотъемлемой частью нашей семьи.

И память о нём мы должны сохранять вечно.

Ситяков Ахтемзян Ахмодьянович, родился в 1910 году деревне Карино Слободского района, по национальности – татарин. В нашу семью он вошёл как первый муж бабушки моей супруги.

Мобилизован Сталинским РВК города Кирова 1 октября 1941 года. Мобилизован в 46 отдельную стрелковую бригаду (стрелковая бригада – аналог полка, состояла из 3 батальонов, около 2500 человек), которая формировалась в октябре в Кезском районе Удмуртии. Надо сказать, что много в этой бригаде было много кировчан. Судя по донесениям о безвозвратных потерях за декабрь 1941- апрель 1942 погибло более 44 уроженцев Кировской области.

Далее я попытался по документа с сайта «Память народа» и другим открытым источникам восстановить его боевой путь:

11.12.1941 - 46 сбр сосредотачивается

12.12.1941 – В течение дня 1 УдА продолжала вести бои на всём фронте и особо ожесточённо на рубеже Леонидово, Сергеевка, Вертлинское, Солнечногорск и к 15:00 овладела Солнечногорск. Противник перейдя к обороне на этом рубеже оказывает упорное сопротивление. 46 сбр сосредотачивается в районе Озерецкое, Васильевское, Торбеево.

Группа немецких солдат после получения зимнего камуфляжа на улице деревни под Москвой. Декабрь 1941.

Немецкие войска на марше на улице деревни под Москвой. Декабрь 1941.

Немецкие солдаты роют блиндаж в лесу под Москвой. Декабрь 1941.

13.12.1941 - В течение дня 1 УдА продолжала вести бои на всём фронте и особо ожесточённо на рубеже Миронцево, Соколово, Пустые Меленки, Залесье. 46 сбр сосредотачивается в районе Озерецкое, Васильевское, Торбеево

14.12.1941 – Противник ведя упорные арьергардные бои, продолжает отходить на Запад. 46 сбр – без изменений.

15.12.1941 – Армия в течение дня вела бой с противником на правом фланге, наиболее ожесточённые проходили в районе Клин. 46 сбр – без изменений.

Красноармейцы рассматривают колонну разбитой немецкой техники недалеко от города Клин. Декабрь 1941.

Немецкий солдат сдаётся в плен в районе Солнечногорска. Декабрь 1941.

16.12.1941 – 1 УдА в течение ночи продолжала преследовать противника. 46 сбр – без изменений.

17.12.1941 – 20.12.1941 Армия в течение дня продолжала преследовать противника на всём фронте. 46 сбр – без изменений.

21.12.1941 – 23.12.1941 Противник частями 14мд, 106,23 и 255 пд старался контратаковать. 46 сбр – без изменений.

Советская пехота проходит мимо брошенного немецкого танка Pz.Kpfw.II Ausf.C. Подмосковье, район Солнечногорска, декабрь 1941 года

Разбитая немецкая техника в районе Солнечногорска. Декабрь 1941

24.12.1941 - В течение дня 1 УдА продолжала вести бои на всём фронте. 46 сбр сосредоточилась в районе Давыдково. Ночь на марше в район Сметанино, Борихино, Павельцево.

25.12.1941 – 26.12.1941 Части армии в течение дня вели бой с обороняющимся противником наступая на флангах и прикрываясь в центре. Противник организацией системной миномётного и артиллерийского огня оказывает упорное сопротивление на рубеже р. Лама И в населённых пунктах. 46 сбр сосредотачивается в районе Стеблево, Фадеево, Чащь.

Советские солдаты у 45-мм противотанковой пушки 53-К на окраине деревни под Москвой. Декабрь1941

Бой за деревню под Москвой. Декабрь 1941. Автор М. Савин.

27.12.1941 - 46 сбр на марше в районе леса 1км юго-восточнее Котляково. 46 сбр с 38 огмд с 2/701 пап с пехотного рубежа: дорога Котляково – Плаксино, наступает в направлении Гаврилово – Мамоново с задачей во взаимодействии с 29 сбр уничтожить противника в районе Бренево.

28.12.1941 – Теряева Слобода. 46 сбр в 10:30 перешла в наступление в направлении Гаврилово. 46 сбр к 15:00 из-за бездорожья, лесами медленно продвинулась вперёд в направлении Гаврилово. К 24:00 46 сбр ведёт бой за Гаврилово. Штаб бригады – Никольское. Особенно удачно действует 2й батальон.

29.12.1941 – 46 сбр вышла на западную опушку леса восточнее Круглово, Гаврилово. 46 сбр ведёт бой за овладение Бренево.

30.12.1941 – В течение дня 46 сбр ведёт бои за Гаврилово, обходя его с юга и содействуя своим левым флангом и огнём 29 сбр. За 29.12.1941 зарегистрировано 2 убитых, 134 раненых, обмороженных 4. Продовольствие на 30.12.1941 выдано кроме сахара. Ощущается недостаток в 82 мм минах. Артвыстрелы и 50% мины есть.

Противник, организовав оборону на рубеже реки Лама, вёл ожесточённые бои с частями армии. В отдельных местах переходил в контратаку и отдельные деревни по несколько раз переходили из рук в руки. По сведениям разведки противник , пытаясь спасти свою технику, отводил её в свой тыл.

Немецкий танк Pz.Kpfw.III на окраине горящей подмосковной деревни

Два советских танка Т-34-76, подбитых в деревне под Москвой декабрь 1941

1.01.1942 – 46 сбр вела бой за Гаврилово, попав под сильный заградительный огонь и наткнувшись на минные заграждения противника, вынуждена была отойти в лес восточнее Круглово.

2.01.1942 – 46 сбр, наступая в южном направлении, достигла дороги Гаврилово – Бренево.

3.01.1942 – 46 сбр, охватив с севера и востока Гаврилово, вела разведку дороги Гаврилово – Бренево, с целью перерезать её с утра 4.01.1942.

4.01.1942 – 46 сбр содействует 41 сбр огнём и после занятия ею Бренево переходит в наступление на Гаврилово.

Немецкая автоколонна под обстрелом на дороге под Москвой. Январь 1942.

5.01.1942 – 46 сбр после неудачной попытки перерезать дорогу Гаврилово – Бренево отошла в лес северо-восточнее Гаврилово. И от туда поддерживает огнём наступление 41 сбр.

6.01.1942 – 46 сбр занимая лес восточнее Гаврилово, ведёт разведку боем на Бренево.

7.01.1942 – 46 сбр ведёт усиленную разведку на Круглово. Так же ведёт разведку боем – лес северо-восточнее Гаврилово.

8.01.1942 – 46 сбр ведёт разведку Гаврилово. Сдав свой участок 44 сбр, выдвинулась в новый район сосредоточения. 710 авиаполк в течение ночи сделал 19 вылетов, бомбил Бренево, сброшено 70 тыс. листовок на немецком языке, не вернулось 4 самолёта.

9.01.1942 – 46 сбр в 5:00 на марше в район сосредоточения – Кашино. К 17:00 достигла Кашино и готовилась к наступлению.

10.01.1942 – 2 гв сбр в 10:30 перешла в атаку на Сидельцы, на восточной окраине Сидельцы была встречена сильным заградительным артминогнём из Сидельцы и блиндажей северо-восточнее. 46 сбр действует за 2 гв сбр, одним батальоном удерживая Владычино.

11.01.1942 – В течение дня в воздухе господствует авиация противника. К 14:00 2 гв сбр и 46 сбр овладели Сидельцы. Взяты трофеи: 3 танка, 6 орудий, 180 винтовок, 11 пулемётов, 5 автоматов, 300 арт снарядов, 200 миномётных снарядов, 47 тыс. патронов. Противник оставил убитыми 90 человек и 200 раненными. Потери за 11.01.1942 убито – 33, ранено – 126.

12.01.1942 – 46 сбр во второй половине ночи наступает на юго-западную окраину Спасс-Помазкино, к 3:00 достигла южной окраины и остановлена огнём противника – ведёт бой. 2 гв сбр, 46 сбр и часть 56 сбр в результате тяжёлых боёв овладели Спасс-Помазкино.

13.01.1942 – К 5:00 2 гв сбр, 1/46 сбр, 50 сбр и 4 отдельный лыжный батальон, встречая слабое сопротивление противника, с боем выходят к отметке 177.7, восточная окраина Новинки. 46 сбр 2 батальонами находится в Спасс-Помазкино. Захвачены следующие трофеи: в Сидельцы – 8 станковых пулемётов и 2 миномёта; в Спасс-Помазкино – 22 орудия различного калибра, 130 винтовок, 1250 снарядов, 22 различных пулемёта, 12 автоматов, 10 тыс. патронов. Противник оставил убитыми 232 человека.

К 17:00 46 сбр ведёт бой с противником на рубеже развилки дорог, что северо-восточнее Новинки.

К вечеру овладела первой линией блиндажей на рубеже высю 167.6, ведя бой за овладение Львово.

14.01.1942 – 1 УдА развивая успехи на своём левом фланге в течение ночи продолжала теснить части 23 пехотной дивизии вермахта в северном и западном направлениях . Преодолев линию блиндажей на рубеже Гусево, отбив контратаку на рубеже развилки, что северо-восточнее Новинки и сломив сопротивление противника на подступах к Новинки. 46 сбр отбив контратаку у развилки, своими основными силами продолжает втягиваться в лес 1 км восточнее Львово. Штаб 46 сбр в Спасс-Помазкино.

В 14:00 46 сбр отбила мощную контратаку противника со Львово с 5 танками.

В 16:00 46 сбр отбила вторичную контратаку силою до 300 человек от Ревино. Бой продолжается подбито 2 танка противника.

К 17:00 противник на участке 46 сбр неоднократно переходил в контратаку.

Немецкий снежный ДОТ под Москвой

15.01.1942 – В 15:00 ведёт упорный бой с противником на рубеже южннее отметки 151.9, западная опушка леса восточнее Львово, восточная опушка леса восточнее Новинки. Численный состав стрелковых батальонов 46 стрелковой бригады, могущий принимать участие в боях 16.01.1942 – 112 человек.

Немецкие солдаты у танка Pz. Kpfw. III на оборонительной позиции во время контрнаступления советских войск под Москвой. Январь 1942

16.01.1942 – 46 сбр в течение дня разведкой заняла Петровское, где взят пленный. 46 сбр заняла Коротково, Алферово, Беркуново, Темниково, в последней захвачено 5 пленных. Полежаево с бою было занято в 16:00 – противник повёл атаку с Василевское, при поддержке 1 броневика и 2 танков, после упорного боя в процессе которого противнику удалось захватить северную часть Полежаево, 1 и 3й батальон (40 человек) + миномёт и 4 орудия противника выбиты, остатки противника отошли на восток и север. Убито в самой деревне более 30 немцев, захвачено в плен 5, но представляется 1, остальные оказали сопротивление. За деревней немцев убитых ещё до 30.

Трофеи в Полежаево – 1 броневик, 10 разных автомобилей с имуществом. Около 15 пулемётов. Кроме того по пути движения со Львово противником брошено: 1 тяжёлый подбитый танк, 1 лёгкий танк и до 10 автомашин, 1 мотоцикл.

Красноармейцы в маскхалатах атакуют вражеские позиции в Подмосковье

Позиции немецких войск после боя в Подмосковье.

Тело убитого немецкого солдата в снегу у гаубицы sFH 18 во время битвы за Москву

17.01.1942 – 46 сбр 5:00 Полежаево, Темниково. Выведена в резерв армии. Потери за 16.01.1942 – убитых 10, раненных до 30.

18.01.1942 – 46 сбр на ночном марше: Мостищево, Ярополец, Шишково, Кузяево, Власово, Бородино.

19.01.1942 – 46 сбр на ночном марше: Бородино, Степанково, Высоково,Гологузово.

20.01.1942 – 46 сбр на ночном марше: Капылово, Решетниково, Спасс-Заулок, Завидово.

Станция Завидово. Фото 1910 года.

С 26 .01.1942 – переброска эшелонами с номерами 33621-33626 в новый район дислокации под Старую Руссу.

Погрузка производилась со станции Завидово.

9.02.1942 – 11.02.1942 выгрузка частей из эшелонов на станции Окуловка. Далее следование по маршруту Окуловка, з-д Железово, Шутиловичи, Грабилово

Погода: Пасмурно, снегопад. Ветер юго-западный 5-6 м/с. Температура -8/-10 градусов. Состояние дорог – труднопроходимы, занесены.

12.02.1942 – 1 Уд А подтягивает части для наступления.

Станция Окуловка. Фото 40-50х годов.

14.02.1942 – 1 Уд А продолжает наступление, миновала рубеж реки Полисть, а правым флангом вышла на западный берег реки Холынья. 46 сбр – на марше в район Шапкино, Кудрово.

15.02.1942 – 1 Уд А продолжает наступление. Правым флангом подошла к реке Снежа на участке Полуково, Великое Село. 46 сбр на марше из района Маята, Лохини в район сосредоточения. Погода: Переменная облачность. Ветер юго-восточный 4-7 м/с. Температура -5/-8 градусов.

16.02.1942 – 1 Уд А продолжает вести упорные бои, имея целью перехватить ж/д западнее Старая Русса, но успеха не имела. 46 сбр на марше в район сосредоточения.

Погода: Ясная. Ветер юго-восточный 2-4 м/с. Температура -10/-15 градусов.

17.02.1942 – 46 сбр подошла без тылов и артиллерии. На днёвке в районе Сычево, Стариково.

Погода: Ясная. Ветер юго-восточный 2-4 м/с. Температура -8/-20 градусов.

18.02.1942 – 46 сбр сосредоточена в районе Ново-Свинухово.

Погода: Ясная. Ветер юго-восточный 0-3 м/с. Температура утром -16/-22, днём -3/-8 градусов.

19.02.1942 - 46 сбр подвергшись в течение дня неоднократному жёсткому нападению авиации противника, вела безуспешный бой на рубеже Гусино –Ивановское с противником силою до 2х батальонов, во избежание дальнейших потерь атаки бригады приостановлены до 18:00. В 18:00 бригада перешла в наступление. 46 бригада действовала вместе с 83 танковой.

Погода: Облачно. Штиль. Температура -10 градусов.

Немцы ведут бой на краю деревни под Старой Руссой. Январь 1942.

Наши бойцы на подступах к деревне. Январь 1942.

20.02.1942 – Перед фронтом 46 сбр действует 75 пп вермахта и до 14 танков противника в районе Анишино. 46 сбр с 83 тбр вела бой за овладение Волышево, Гусино.

Погода: Облачно. Штиль. Температура -10/-20 градусов.

21.02.1942 – 46 сбр с 83 танковой бригадой, 3/701 пап, 7 огмд имеет задачу, блокируя населённые пункты к исходу дня овладеть Полуково, Григорово и передовыми частями войти в Великое Село. В течение первой половины дня боевые действия ограничивались ведением боевой разведки. Бригада готовилась к боевым действиям во второй половине дня. Батальоны расположены перед Волышево и готовы к наступлению в 17:00. Части бригады подвергаются жёсткому миномётному и пулемётному огню. К исходу дня Волышово не взято бригада на прежних рубежах.

Погода: Пасмурно. Туман . Температура -10 градусов.

Типичный германский опорный пункт на передовой

Немецкие солдаты в Демянском котле разгружают транспортный самолет Юнкерс Ю-52 (Ju.52). Зима 1942

22.02.1942 – 46 сбр с приданными средствами усиления занимая рубеж Горушка - Ивановское не допускать контратак противника на Ивановское. Действиями передовых частей сковывать противника на рубеже Маньшино – Верявино. Приданной артиллерии уничтожить огневые точки противника в Маньшино, Верявино, Анишино.

23.02.1942 – 46 сбр продолжает удерживать прежний рубеж, готовы к отражению контратаки в районе Маньшино, Анишино. Артиллерия 46 сбр вела огонь на Волышово – подавлен 1 пулемёт и уничтожена группа автоматчиков. В 17:30 замечено отправление 2х эшелонов из Старой Руссы в направлении Дно.

24.02.1942 – 46 сбр, 3/701 пап и 7 огмд в 15:00 переходит в энергичное наступление севернее Гусино в направлении Назарьино, блокировав противника в Волышово. Разведкой и наблюдением установлено передвижение противника из Волышево в Гусино. Движение автотранспорта по 4-5 машин с юга на север. Прошло до 50 машин. 46 сбр артиллерией 3/701 пап на северной окраине Волышово уничтожен блиндаж противника. Наблюдалось прямое попадание. В 11:00 сбит 1 транспортный самолёт противника, который загорелся и упал на территорию противника. Самолёт сбил дежурный 2 сб из ПТР.

25.02.1942 - 46 сбр вела бой на участке Гусино, Волышево.

Погода: С утра облачно, днём ясно. Ветер северный 4-7 м/с. Температура – 10 градусов.

26.02.1942 – 46 сбр выведена в армейский резерв и сосредоточена в районе лес 1 км восточнее Коньшина.

27.02.1942 – 28.02.1942 - 46 сбр на прежнем рубеже.

1.03.1942 - 46 сбр в армейском резерве 1 Уд А в районе Коньшина

2.03.1942- 7.03.1942 – 46 сбр – армейский резер в прежнем районе.

8.03.1942 – 46 сбр в составе 11 А сменила 180 сд и заняла для обороны у часток Большая Козанка, Чирикова, Деревково.

9.03.1942 – 11.03.1942 - 46 сбр – обороняется в прежнем районе.

Расчет 88-мм зенитного орудия FlaK-36 на огневой позиции под Старой Руссой

Расчет 81-мм батальонного миномета ведет огонь по позициям советских войск

12.03.1942 – Ведётся авиаразведка посредством самолёта У-2.

13.03.1942 – 19.03.1942 - 46 сбр – обороняется в прежнем районе.

20.03.1942 – 46 сбр в составе 11 А занимает участок по северным опушкам рощ от дороги Рамушево –Старая Русса до шоссе Нагаткино, старая Русса фронтом на север; по западной опушке леса, что восточнее Чириково, Деревково и северо-восточнее Пенна. Численный состав 46 сбр – 2478 людей.

Солдаты дивизии СС «Мертвая голова» доставляют боеприпасы на волокуше в лесу. Зима 1942

Прорыв 21 марта немцев из котла 1942

Штурмовое орудие дивизии СС «Мёртвая голова». Март 1942

Разбитая техника дивизии СС «Мёртвая голова». Март, 1942

21.03.1942 - 46 сбр огнём и контратаками отражала атаку батальона пехоты противника на Большую Козанку и на леса южнее этого пункта. К исходу дня очищала от противника северный опушки рощ, что 2 км южнее Горошкова и 1,5 км южнее Большая Козанка.

22.03.1942 – Противник в направлении Чирикова одним батальоном вёл наступление в восточном направлении.

23.03.1942 – 46 сбр отбила атаку противника от Большая Козанка и от Чирикова.

24.03.1942 – Противник вёл боевую разведку из районов Большая Козанка в юго-восточном направлении и от Деревково в восточном направлении.

25.03.1942 - 46 сбр – обороняется в прежнем районе.

26.03.1942 – Противник силою до 4х батальонов пехоты вёл наступление в районе южнее Старая Русса на участке Большая Козанка, Чирикова, Пенна, Михалкино при поддержке авиации группами до 15 ти самолётов. 46 сбр и 254 сд, успешно отразив атаки противника, удерживают прежние рубежи.

27.03.1942 – Противник с утра вёл атаку от Борисово на восток и юго-восток, которые были отбиты. Контратакой противник выбит из Михалкино.

28.03.1942 – Противник силою до роты при поддержке 6-ти танков из района Пенна вёл наступление в восточном направлении. Силами неустановленной численности вновь овладел Борисово. 46 сбр и 254 сд отразили атаки противника из района Пенна и удерживают занимаемые рубежи.

29.03.1942 – 46 сбр обороняла рощи восточнее Пенна, отбивала разведывательные группы противника.

30.03.1942 - 46 сбр – обороняется в прежнем районе.

31.03.1942 - 46 сбр в составе 11 А имеет 3 батальона (529 человек), ширина фронта 7 км (рубеж Борисово - Кудрово).

1.04.1942 – 46 сбр обороняет участок – лес южнее Горошкова, лес восточнее Чирикова и Пенна.

2.04.1942 - 46 сбр закрепилась на новом рубеже. Противник овладел Сычево.

3.04.1942 – противник отбивал атаки направленные на овладение Сычево.

4.04.1942 – 46 сбр и 84 сд отбили атаку противника предпринятую из района болота, что 1,5 км юго-западнее Сычево в северном направлении.

13.04.1942 - 46 сбр зафиксировала движение противника из Старая Русса на юг.

18.04.1942 - 21.04.1942 46 сбр обороняет свой рубеж.

Памятник «Здесь проходил передовой край обороны 46 отд. стр. бриг. Март 1942 » рядом с Чириково. Автор Павел Володин.

На этом я прерву повествование боевого пути 46 отдельной стрелковой бригады, так как согласно докуменам пересыльных пунктов, Ситяков Ахмедзян Ахмодьянович в последних числах марта попал в 222 ППГ (полевой подвижный госпиталь), а в начале апреля убыл обратно в свою бригаду, но до бригады судя по всему команда не добралась, так как все кто указан в команде 7-1 отправленной 6 апреля , до сих пор считаются пропавшими без вести. В это время немцы перешли в контрнаступление с целью деблокировать свою группировку, которую наши войска, в частности 1 Ударная Армия и 11 Армия, почти окружили в районе Демьянска.

Дислокация 222 ППГ:

с 25.12.1941 – Захарово, Новгородская область;

с 20.02.1942 – Городок, Новгородская область;

с 01.03.1942 по 20.03.1942 – Фанерный завод, Новгородская область;

по 01.04.1942 – Ляховичи, Новгородская область.

Так же в сети интернет мне удалось обнаружить дневник медсестры 222 ППГ (это госпиталь, действовавшей по соседству, 41 бригады), описывающий в том числе и события происходившие в данный период на участке фронта, где была 46 бригада.

Вот отрывок из дневника:

«Наша дивизия разбита, и нас передали в новую 1-ю Ударную Армию, которая будет здесь формироваться. Формировка уже идёт, формируют её из моряков Тихоокеанского флота. Состоять она будет из морских бригад, а мы теперь будем именоваться 222 ППГ. На нашу новую армию возлагают большие надежды. Она должна стать ударной силой, которая начнёт разгром немцев. Говорят, что за формировкой следит Сталин.

Выдают самое лучшее обмундирование – белые полушубки, суконные гимнастёрки и брюки, свитера отличные, подшлемники, валенки, меховые безрукавки и рукавицы. Командующий армией – Кузнецов Василий Иванович. Мы работаем на полную катушку. Рядом били «катюши». Ни на что уже не обращаем внимания, всё притупилось. И вдруг кто-то заметил, что снаряды начали лететь через нас. Между нами и фрицами наших никого не было, боевое охранение – позади нас. Как это случилось – никто не знает. Еле унесли ноги, нас уже за своих признавать не хотели.

Вот он – наконец наступил первый долгожданный праздник на нашей улице, так дорого оплаченный, такими неисчислимыми жертвами и такой кровью. Не получилось «малой крови» и «могучего удара», о котором мы пели. Но как бы там ни было, фашисты ещё не раз пожалеют, мы им такое «жизненное пространство» покажем, что много ещё поколений помнить будут. Поля Подмосковья уже чернеют от трупов и громадного количества техники, брошенной фашистами. Чего здесь только нет: и танки, и орудия, и машины, и какие-то фургоны громадные, и замёрзшие трупы. Их уже складывают в штабеля, чтобы меньше места занимали. Кого здесь только нет: и итальянцы, и испанцы, и прочая сволочь. Некоторые жители рубят им ноги, оттаивают на печке и щеголяют в немецких сапогах. К ним нет никакого сострадания и сожаления, для нас они – не люди. Культурная нация, раса господ, сверхчеловеки – что они сделали с нашей землёй, которую временно захватили. Везде следы разрушений. Сожжено, разграблено, разбито, уничтожено. От некоторых деревень остались одни печные трубы. Ничего не осталось от усадьбы Л. Толстого, разрушен домик Чайковского в Клину. А там, где не успели разрушить, в тех уцелевших зданиях, которые нам приходилось готовить к приёму раненых, всё так загажено, что передать невозможно, нужно только увидеть. Столько замёрзших испражнений пришлось нам счищать с полов классов, где раньше сидели за партами дети, столько всякой гадости вытаскивать, что пусть нам теперь никто не говорит о немецкой культуре. Своими глазами пришлось увидеть и своими руками вычищать эту «культуру». Как они не были готовы к тому, что наши начнут бить их в таком количестве! В церкви устроили так называемый госпиталь, даже суден у них не было. Для этого использовались каски. Ночью мы приехали в эту деревню. Стать негде, всё разрушено, нашли оторванную дверь и втроём кое-как разместились на ней на снегу, а мороз – сорок пять градусов. Все кругом минировано, нам не разрешают сходить с дороги. Освободили Истру, Яхрому, Клин, Волоколамск, Солнечногорск и др. В Волоколамске не успели фашисты снять повешенных комсомольцев, в одном из колодцев обнаружили наших раненых, брошенных вниз головами. Снег был глубокий, и я в темноте провалилась в этот колодец. Наступает новый, полный неизвестности, 1942 год. Что ждёт в этом году? Закончится ли война? На эти вопросы никто не может ответить. Встречаем его в Теряевой слободе недалеко от Волоколамска. Нам раздают подарки от англичан. Из Москвы приехал Астапенко. Привёз десять дружинниц-добровольцев. Мне очень по душе пришлись Оля Петушкина и Софочка Бунь. Первая радость – письма из дому. Оказывается, немцы не были в Новочеркасске, был взят только Ростов. Все были живы и здоровы. В школе продолжали учиться. Мы себе даже представить не могли, чтобы вдруг сейчас сесть за парту в нашем 10-м классе и превратиться в школьников. Нет, мы солдаты и никогда уже не станем школьниками. У нас другая программа – Запевай, девчата, песню боевую, С песней в бой за Родину пойдём. Для своей отчизны, для страны любимой, Сотни жизней человеческих спасём. И десяткам женщин возвратим мужей мы, Для детей спасём любимого отца, Матери вернём мы дорогого сына, А для Родины – защитника-бойца. А о друге сердца мы грустить не будем, Я ушла на запад, он ушёл на юг. Если нужно будет, то подруги наши Жизнь ему, как мы другим бойцам, спасут. А вот друга сердца у меня нет. У Иры другом сердца стал наш теперешний начальник ППГ Астапенко, Сергея Полянского она забыла. А Олюшкин Игорь учится где-то в военно-морском училище. Она потеряла медальон с его фото и три дня подряд ревела, до этого я никогда не видела её плачущей. Она считает, что это дурная примета и с ним она никогда не будет вместе.

У нас осталось только 32 человека нетранспортабельных. Приехал командующий армией Кузнецов, подходил к каждому, спрашивал чего бы он хотел. Те, что смогли ответить, попросили красного вина и свежих яблок. Через два часа командарм прислал вино и свежие яблоки – несколько ящиков. А вино-то смогли пить только из поильников, и яблоки я резала на тонкие ломтики. Мы стоим недалеко от Клина в Завидово на переформировке. А потом будем воевать на другом фронте. В деревне сохранилась часть домов, но стёкол нет нигде, а мороз – минус 40 градусов. Мы стелили на пол меховые одеяла и укрывались ими, так что жить можно. Обед берём на семь человек, а едим втроём. Я всю неделю пишу извещения – …в боях за социалистическую Родину и похоронен в братской могиле на С-З, Ю-З, С-В и т.д. деревни такой-то. Сколько горя, слёз, страданий несёт каждая написанная мною строчка. Их уже не было – сыновей, мужей, женихов. От них не было известий, но их ждали, была хоть какая-то ниточка надежды, что выживут, откликнутся, вернутся. И вот я несколькими страшными строчками рву эту последнюю ниточку. Я реву над каждым извещением, вместе со мной рыдает хозяйка. В конверт вкладывается только фото, если оно есть, остальное сдаётся в штаб. И ещё я пишу отчёты, в каждом отчёте человек 15–20 неизвестных. На каждого составляем акт с подробным описанием особых примет. Но кто их найдёт по этим приметам? Будут числиться без вести пропавшими. Вот и закончилось сражение под Москвой, которое станет достоянием истории. Всему миру показал русский солдат, что и хвалёных «непобедимых» фрицев можно бить, да ещё как! Олюшка организовала самодеятельность. «Заслуженная артистка 222 ППГ» называют её. Даже мы с Ирой пели «петлички голубые» и, конечно, песню московских дружинниц. Всему личному составу 1 Ударной Армии объявлена благодарность Верховного Главнокомандующего. Самая первая.

ПРИКАЗ ВОЕННОГО СОВЕТА ЗАПАДНОГО ФРОНТА ВОЙСКАМ ФРОНТА № 033/ОП ОТ 20 ЯНВАРЯ 1942 Г. О ДЕЙСТВИЯХ 1-Й УДАРНОЙ АРМИИ ЗА ДЕКАБРЬ 1941 Г. - ЯНВАРЬ 1942 ГОДА ПРИКАЗ ВОЙСКАМ ЗАПАДНОГО ФРОНТА

№ 033/оп 20 января 1942 г. Штаб Западного фронта

Части 1 ударной армии, действуя в составе Западного фронта с декабря 1941 г. и бессменно участвуя в напряжённых наступательных боях, нанесли немецко-фашистским захватчикам ряд жестоких поражений и заставили их неудержимо откатываться на запад. В великой битве под Москвой, где гитлеровцам был нанесён тяжёлый непоправимый удар, бойцам, командирам и политработникам 1 армии принадлежит почётное место. Невзирая на упорное сопротивление врага, холод и глубокий снег, войска армии продолжали своё победоносное наступление, освобождая сотни населённых пунктов, уничтожая многие тысячи неприятельских солдат и офицеров и захватывая многочисленные трофеи. Всем бойцам, командирам и политработникам армии за доблестное, самоотверженное выполнение боевого долга ОБЪЯВЛЯЮ БЛАГОДАРНОСТЬ и ПРИКАЗЫВАЮ наиболее отличившихся немедленно представить к награждению орденами и медалями Советского Союза. Желаю всему личному составу армии дальнейших славных побед над врагами нашей великой Родины, вплоть до полного разгрома и изгнания фашистской нечисти с Советской земли. Вперёд, к новым победам, за Родину, за СТАЛИНА, под знаменем великой большевистской партии! Приказ объявить во всех ротах, батареях, эскадронах и командах 1 армии перед строем.

КОМАНДУЮЩИЙ ВОЙСКАМИ ЗАПФРОНТА ГЕНЕРАЛ АРМИИ ЖУКОВ

Нас перебрасывают на другой фронт на помощь Ленинграду. Мороз – 45 градусов, топить не разрешают, чтобы не демаскировать эшелон. Всё вещевое довольствие напялили на себя. Залезаем в спальные мешки, укрываемся, вернее, дневальный накрывает меховыми одеялами и матрацами. Мы с Олюшкой умудрились отстать от эшелона. Пассажирские поезда не ходят. Идут только воинские – танки, орудия. На каждой платформе часовой предупреждает, как и положено, что будет стрелять. Часовой есть часовой. Чудом удалось втиснуться в финские сани, они никак не охранялись, но в них кое-как можно сидеть, только согнувшись в три погибели. Через несколько станций мы превратились в сосульки, но окончательно оледенеть на сей раз не пришлось – догнали свой эшелон.

7-8 января 1942 года

До Ленинграда мы не доехали. Разворачиваемся для приема раненых в посёлке Фанерный завод, деревня Парфино, недалеко от Старой Руссы. Это не Ленинградский, а Северо-западный фронт. Немцев только что выбили из посёлка, они встречали рождество. Комната, где мы должны развернуть операционную, вся обита хвоей: сосной и ёлкой вплоть до потолка. Пол тоже устлан еловыми ветками. Сама ёлка украшена необыкновенными игрушками. Здесь не искали мы надписей: «проверено, мин нет!». Не ждали они нашу 1-ю Ударную. Их так лихо вышибли, что и столы остались накрытыми. Но нам некогда всё это рассматривать. Нужно принимать раненых. Латыши снова вместе с нами. И снова началось – кокер, пеан, пинцет, шарик, салфетка, турунда, скальпель ... Если ранены мягкие ткани, делают глубокие рассечения от входного до выходного отверстия. Очень много ампутаций, резко увеличилось количество газовых гангрен. Снова поступил Николай Чуримов – Герой Советского Союза, депутат Верховного Совета. На этот раз у него тяжелейшее ранение грудной клетки, открытый пневмоторакс. Произвели первичную обработку, что можно – зашили и отправили на специально за ним присланном самолёте. Сегодня снимала повязку у очень тяжёлого раненого, а стопа отвалилась и упала на пол. Это первый с тяжёлым обморожением. Братские могилы растут, растут, растут. На фанере пишут фамилии. И так всё это недолговечно. Сотрётся и смоется. Да ещё и старшина путает. Умер лейтенант Валентин Панов, я его запомнила, а на фанере написано к-ц[1] В. Панов. Сегодня перестарались, поддерживая тепло в палатках. Искры из трубы падали прямо на палатку, и она вспыхнула как порох. Все бросились спасать раненых и одного всё-таки не спасли. Он забился под настил и задохнулся. Астапенко получил сильные ожоги, остальные почти никто не пострадал. У раненых ожогов почти нет. Иногда мне приходится работать в приёмо-сортировке. За день сдаю в штаб целую кучу денег – окровавленных, пробитых осколком или пулей. У меня такое отвращение к этим деньгам, что кажется, хватит его на всю жизнь. Для меня они чуть ли не символ фашизма. Проклятые фашисты, захватили всю Европу, и всё им было мало, мало, мало, захотели весь мир.

22 марта 1942 года

Снова передислокация. Мы должны двигаться по коридору, отделяющему 16-ю немецкую армию от остальных немцев. Дорога простреливается. Мы уже были в этом коридоре, но всё обошлось благополучно. На этот раз фрицы как сбесились, по-видимому, они хотят прорваться к окружённой 16-й армии, и начали артподготовку. Казалось, что били со всех сторон. Гром, гул, визг, треск и шипение – всё слилось в какой-то страшный марш, и над всей этой грохочущей, вздыбленной от разрывов дорогой, медленно опускаясь на своих парашютиках, мертвенным зловещим светом поблёскивали ракеты. Мы думали, что к рассвету сумеем проскочить, но только что начало сереть, в воздухе появились самолёты. Их было столько, что сосчитать было невозможно, и они начали крутить свою страшную карусель. Не успевала одна группа выйти из пике, как вторая уже пикировала. Нам приказали рассредоточиться. Я не помню, как я очутилась возле громадного сугроба. Под снегом оказалось прошлогоднее сено. Рядом со мной был Мотренко и «обе половинки». Все как по команде, как страусы, стали прятать головы в это сено, изо всех сил стараясь влезть под него. «Половинки» от страха хрюкали. Но спрятаться под этим сеном нам не удалось, да и не было смысла. Оно было рядом с дорогой, а фрицы бомб не жалели, они рвались всюду. Мы поползли, подниматься нельзя было, бомбы рвались беспрерывно. Доползли до какой-то избы, там уже была Ира, но радоваться не было времени, фрицы стали бить по деревне, избушка начала подпрыгивать. Девочки вслух бормотали – господи, помоги! господи, помоги! и ещё что-то в этом роде. Бабка-хозяйка кричала на нас: будьте вы прокляты, это вы привели сюда немца! Где мы жить будем? Бомбы ложились так плотно, было просто не понятно как мы ещё живы. Мы стали отползать от деревеньки, я потеряла снова Иру и увидела, как по снегу бежала Шура Ковалёва почему-то без валенок, в одних носках. Мы не слышали друг друга – страшный грохот разрывов, завывание бомб и сирен, которые при пикировании включали самолёты, оглушил нас. Машины наши горели. Мы, боясь потерять дорогу из виду, отползали недалеко от обочины, ежеминутно зарывались носом в снег и отряхивались от земли и снега, которым нас засыпало. Расправившись с колоннами и израсходовав запас бомб, самолёты стали охотиться за нами. Вот он мчится на бреющем прямо на тебя так низко, что, кажется, хочет раздавить своими колёсами. Чёрные кресты на жёлтом фоне, из кабины ясно видно лицо (если так можно назвать) фашистского лётчика в очках – у него глаза прямо зверские! Он присматривается, как бы не промахнуться – снег вспарывает пулемётная очередь – рядом, совсем рядом, в нескольких сантиметрах. Кто-то не выдержал, вскочил и побежал, и снова над тобой очки фашиста и пулемётные очереди. Это же расстрел, самый настоящий расстрел! Нервы не выдерживают. Будет ли этому конец? Только ночью ушли самолёты, и прекратилась стрельба. В какой-то избе я снова нашла Иру. Какая это была радость! Как мы с ней бросились друг к другу! Нам казалось, что мы вернулись с того света. С того света – не с того света, а уж в аду точно побывали. Никогда не забуду этот день. Где все остальные, мы пока не знаем. И живы ли они? К утру из Великого села пришел Астапенко, которого мы уже считали погибшим, и с ним офицер связи. Немцы прорвались к 16 армии и наш коридор перерезали своим коридором.[2] Трудно что-нибудь понять во всей этой каше. И надо же было нам именно в этот момент оказаться здесь! Теперь мы в окружении… Н.К. Брянцева – дежурный врач – записала в журнале: «Во время передислокации колонна подверглась сильному артобстрелу и бомбёжке, во время которой все машины и имущество госпиталя погибло». Уцелела одна машина аптеки с шоколадом. Нам раздали по несколько плиток шоколада. Итак, мы в окружении. Удастся ли выйти?

Конец марта. После 22 марта

Липно, Ходыни, Веряско, Большие Горбы, Малые Горбы, Великое село, Рамушево... Мы заучиваем маршрут выхода из окружения. Нам выдали белые маскировочные костюмы (рубаха с капюшоном и брюки), в котелки положили топлёное масло, смешанное с сахаром (другого ничего не было). Пристегнули к поясным ремням, проверили, чтобы всё было хорошо подогнано, так как мы должны проползти незамеченными, а малейший звук может погубить всех. Будем двигаться цепочкой, дистанция – 10 метров. Идём по Ловати. Снег мокрый, пополам с водой, одежда промокла, валенки кажутся пудовыми. Идём – это слишком громко сказано. Сделаем несколько шагов – взлетает ракета. Падаем и лежим, пока погаснет, только поднялись – снова ракета. Мы так измучились, что нет сил пошевелить пальцем. Всё время лежим в мокром снегу. Катя Новикова, я и

ещё кто-то из девочек стали просить начштаба, чтобы он нас пристрелил, мы не в состоянии двигаться. Он пообещал пристрелить после войны. День пролежали в лесу в снегу, а ночью снова всё сначала. Проходили Рамушево, шёл мокрый снег, ничего за ним не было видно. В одном месте проходить было совсем трудно, дорога была чем-то завалена, смёрзшимся, засыпанным снегом. Оказалось, здесь шли в психическую атаку эсэсовцы, пьяные, а наши моряки их уложили здесь, и вот по этим фрицам нам пришлось ползти. Офицера связи мы потеряли, и нас выводят партизаны. Бесстрашные, до последней капли крови преданные Родине – это действительно народные герои, с такими умирать не страшно. Израненные, окровавленные, умирающие – они не стонали, а только проклинали Гитлера и обещали ещё показать ему, как русские люди дерутся за землю свою, а если надо и умирают. С их помощью мы вышли в расположение нашей 41 бригады, но они тут же «успокоили» нас – они тоже в окружении. В общем, понять ничего нельзя – какой-то слоёный пирог: немцы – наши, немцы – наши. Связи с нашим начальством нет. Ждём дальнейших указаний. Ко всему ещё – нам нечего есть. Комиссар партизанского отряда Виктор Петрович зовёт нас к себе, у них совершенно нет медиков.

Последние дни марта

Мы расположились недалеко от Борисовки. Рядом пушки ОЗАД,[3] а разбили палатки – пришлось потрудиться: три операционных, две перевязочных, для раненных несколько, для себя. Пока ещё никого не приняли. Выпало много снега, подморозило. Лес – необыкновенной красоты, снежинки искрятся при свете луны. Небо, кажется, увидели впервые: тихое, усыпанное звёздами – крупными, необычными, таинственно мерцающими и переливающимися различными оттенками, как драгоценные камни. И тишина – недобрая, гнетущая. И вот наступила разрядка – все девчата ревут, я тоже не отстаю. Вызвали Беленкина, приказали играть. Стали танцевать, но настроение ни у кого не поднялось. Только улеглись спать, я услышала, как кто-то вошёл в палатку. Это начсанарм. Астапенко вскочил, он что-то шептал ему, и мы поняли, что дело плохо. Разбудили Иру, ведущего хирурга Н.Е.Сизых. Его посылают сделать попытку прорваться, так как нас ещё раз окружают. Вместе с ним в санитарку сели Ира и я. Дорога простреливалась, без конца начали рваться мины. Н.Е. как с луны упал: «Что, мина? Откуда мина? Товарищ боец, пойдите – узнайте, откуда мины». Мы с Ирой кляли его, на чём свет стоит (конечно, шёпотом, ведь он наше прямое начальство). Пока товарищ боец будет выяснять – ни от него, ни от нас ничего не останется. Хорошо, что у него хватило ума не выполнять идиотского приказания, и он гнал машину на всю катушку. И мы проскочили. Вырвутся ли наши? Недаром у нас был о такое настроение. На другую ночь прибыли все, самый последний – Астапенко. Ира от радости повисла у него на шее. Он очень хорошо держится. Глядя на него, и мы не падаем духом. Когда бомбят, наблюдает в бинокль, считает бомбы. Выйти из окружения не удалось, выходили из одного – попали в другое. Теперь наша 1-ая Ударная будет воевать в окружении. С самолётов должны сбросить перевязочный материал, инструментарий – всё, что нужно для того, чтобы мы могли работать. Нам придают ОРМУ (отдельную роту медусиления). Продуктов у нас нет никаких, кто-то достал неизвестно где несколько ящиков янтарной кураги и мы сварили из неё что-то вроде каши. Какой это был праздник! Есть возможность выспаться, но сон не идёт. Как мы будем в окружении? Как будет воевать армия? Разве можно самолётами доставить и вооружение, и боеприпасы, и продукты и медикаменты, и кровь, и вывезти раненых? Наших самолётов вообще не видно, зато фрицы не дают поднять головы. Политрук для поднятия настроения проводит беседы о героизме и прочее. Как ни странно, любимой моей героиней была Надежда Дурова, и мне кажется, что не от большого ума наложен запрет на издание этой книги Чарской. Меня лично она потрясла, и осталось после прочтения не преклонение перед «обожаемым монархом», чего, очевидно, боятся, а преклонение перед героями, которые больше жизни любили Родину. Прочитав эту книгу, настолько проникаешься её истинно русским духом патриотизма, романтики, который уже до конца дней сохранишь в себе.

Апрель 1942 г.

Стоим в деревне Большая Вещанка. Раненые всё прибывают и прибывают. Ловать разлилась, эвакуировать некуда. Все домики забиты до отказа. Валимся с ног, но вовремя оказать всем помощь не успеваем. Продуктов нет, медикаментов не хватает. Самолёты изредка сбрасывают кровь и сухари. Повреждённые при приземлении банки с кровью отдаём раненым – они её пьют. Сухарей выдают по 50 граммов. На самолётах вывезли двух раненых комбригов 41 и 44 бригад. Обещают дать много самолётов. В соседней Поддорье расчистили аэродром и ждём, ждём, ждём. Самолёты стали прилетать большими группами, за ночь до 60 штук. Привозят боеприпасы, продовольствие, а увозят раненых. Здесь же находятся представители частей, которые получают то, что им положено (но по сравнению с тем, что действительно положено, это жалкие крохи). Эвакуировать разрешают только командиров старших и средних. Младших и рядовых пока не разрешают, а они ползут с перебитыми, зашинованными ногами к аэродрому. Страшно смотреть на эту картину. Мы по очереди дежурим на аэродроме. В «Дуглас» помещается двадцать с небольшим человек (почти все лежачие, набивают, как селёдок). Четырехмоторные ТБ [4] берут больше. Летят над немцами, в Валдае оставляют раненых (дальше их отправляют по железной дороге), а сами на день улетают в Москву, там безопасно. А у нас, как нарочно, появилось столько раненых командиров, как никогда. Прибыли шестьсот лейтенантов из РГК, их всех бросили в бой, не успев распределить по частям, и от них почти ничего не осталось – остатки у нас. Выпуски двух московских академий тоже не успели распределить по частям, и они попали под угол катюши. Что от них осталось – попали к нам, но смотреть на них страшно. Очень много раненых в голову, у одного оторвана начисто нижняя челюсть, сплошь и рядом в бессознательном состоянии. Сегодня делала перевязку старшему лейтенанту политруку роты, армянину. Сквозное пулевое ранение кисти. Я сделала уже перевязку, отметила в карте передового района и вдруг увидела autoранение? Я показала Мотренко, он приказал перевязать заново. Посмотрели внимательно – кожа вокруг раны обожжена. Сказали ему. В ответ на это он стал кричать, что мы не знаем что такое рукопашная схватка – немец стрелял в упор. Но пришлось передать прокурору, оказался точно самострел, и политрука расстреляли. Вечером готовили к операции тяжело раненного лейтенанта из РГК Ваню Рымаря. Вливали ему кровь, делали сердечные и т.д. Он очень просил меня написать матери в Алтайский край. Его взяли на операцию, а я ушла дежурить на аэродром. Утром, когда вернулась, мне сказали: твоего подопечного уже вынесли. Ваня лежал в сарае на носилках, накрытый своей продырявленной во многих местах шинелью. Я приподняла шинель, чтобы ещё раз посмотреть на этого девятнадцатилетнего мальчика, который только ступил на порог жизни. [5] Я никогда до смерти не забуду этих мальчишек (сколько их было и сколько ещё будет!) и в самую трудную минуту, когда силы будут покидать, буду вспоминать этих ребят и мстить проклятым немцам, не жалея ни сил, ни жизни. Как только могу выбрать минутку, бегу в 29 домик, там подобрались такие ребята, которых нужно обязательно как-то поддержать. Одного из них, младшего лейтенанта Володю Зайцева, считают моим братом. Мы с ним похожи, как две капли воды, и почти ровесники – ему уже исполнилось восемнадцать лет. У «Зайчика» ампутирована правая рука очень высоко, и он совсем упал духом. Мне пришлось приложить много усилий, чтобы вернуть братишке интерес к жизни, и вот он уже, видя меня, не плачет, а улыбается, начал писать левой рукой. Значит, все в порядке.[6] Володя, как и старший лейтенант Саша Кренцев, с ампутацией ноги, Николай Кульбака с ампутацией руки, Саша Иванов, воскресший из мёртвых, ещё будут жить и помогут Родине. Сегодня ночью усадила в самолёт весь двадцать девятый домик. Володя оставил адрес родителей, он из Архангельской области, Карнопольского района. Счастливого пути! Я работаю временно с ассистентом профессора Филатова Харлип С.Е. Она производит энуклеацию (удаление) глазного яблока. Смотреть на это – тем более помогать этому – ещё тяжелее, чем при ампутации. У меня совсем плохо со здоровьем. Чего только не ставили: и пневмонию, и сепсис, и т.д. Олюшки нет. Мы спим с Тоней на полу в избе на шинели. Всего нас девять человек. Ночью выйти невозможно, очень тесно, изба маленькая. Ира ушла к Астапенко. Нам по-прежнему дают пятьдесят граммов сухарей. Если бы не хозяйка, не знаю, как бы мы себя чувствовали. Астапенко уговаривал меня не раз эвакуироваться на самолёте до Москвы, но я не хотела расставаться со своими, ведь снова к ним я не попаду. А сегодня уговорили окончательно. Самолёты нам больше не обещают, снова нужно будет выходить из окружения, я буду для них балластом. Приехала Олюшка, тоже уговаривала меня и проводила на аэродром. Мне кажется – легче было бы умереть, чем расстаться со своими”.

[1] Красноармеец

[2] Вот что потом довелось мне прочитать у В.Лациса об этом коридоре: «По обе стороны дороги всю ночь не смолкали орудия, и всё вокруг то вспыхивало под светом ракет, то меркло. По обе стороны был фронт, посередине узкий коридор, по которому проходила дорога. Справа болотистые берега озера Ильмень с бесчисленными устьями рек, старинные села, рыбачьи посёлки и город Старая Русса; там фронт был повёрнут на запад. Слева от коридора находилась недавно окружённая 16-я немецкая армия, так называемый Демянский плацдарм – громадный мешок, в котором метался со своими дивизиями генерал-полковник Буш. Местами коридор был так узок, что дорогу, по которой двигались наши колонны, могли обстреливать артиллерия и тяжёлые миномёты. Во второй половине апреля (точно помню 22 марта) в результате длительных боев, немцам, наконец, удалось прорезать коридор, который последние зимние месяцы отделял 16-ю армию от главных сил. Образовалось подобие узкой горловины. Её с обеих сторон можно было покрывать нашим миномётным огнём, и она превратилась в подлинную дорогу смерти, где каждый день гибли сотни неприятельских солдат».

[3] Отдельный зенитный артиллерийский дивизион

[4] ТБ-3 – тяжелый бомбардировщик.

[5] Его просьба будет выполнена через сорок лет. До этого – все эти годы – мать Вани будет считать своего сына без вести пропавшим. Ей напишут, где погиб её Ванюша, и где он похоронен. Через две недели после получения этого письма старенькая Ванина мама умрёт.

[6] Впоследствии "Зайчик" окончил Свердловский юридический и стал прокурором

Источники:

ЦАМО, Фонд 301, Опись 6782, Дело 25
ЦАМО, Фонд 301, Опись 6782, Дело 21
ЦАМО, Фонд 208, Опись 2511, Дело 35, Документ 32
ЦАМО, Фонд 301, Опись 6782, Дело 26
ЦАМО, Фонд 301, Опись 6782, Дело 166
ЦАМО, Фонд 301, Опись 6782, Дело 162
ЦАМО, Фонд 357, Опись 5971, Дело 106, Документ 7Г
ЦАМО, Фонд 221, Опись 1351, Дело 707
ЦАМО, Фонд 221, Опись 1351, Дело 1024, Документ 3
ЦАМО, Фонд 301, Опись 6782, Дело 23
ЦАМО, Фонд 208, Опись 2511, Дело 1848
ЦАМО, Фонд 404, Опись 9711, Дело 83, Документ 103, 4
ЦАМО, Фонд 208, Опись 2511, Дело 1870
ЦАМО, Фонд 208, Опись 2511, Дело 1854
ЦАМО, Фонд 208, Опись 2511, Дело 1852
ЦАМО, Фонд 208, Опись 2511, Дело 1857
ЦАМО, Фонд 221, Опись 1351, Дело 541
ЦАМО, Фонд 301, Опись 6782, Дело 19
ЦАМО, Фонд 221, Опись 1351, Дело 541, Документ 180
Справочник дислокации госпиталей на сайте soldat.ru
http://skaramanga-1972.livejournal.com/68488.html - Дневник Лены Карповой
https://vk.com/club34452079 Фото памятника 46 бригаде.
С. Былинин. Битва за Москву. Экспринт. 2004
pobeda.tassphoto.com.
www.nationaalarchief.nl.
Wladimir Karpow. «Russland im Krieg 1941—1945». SV International Schweizer Verlagshaus. Zürich, 1988
А. Исаев. «Наступление маршала Шапошникова»
http://deutscher-stolz.livejournal.com